Урок внеклассного чтения для 11 класса по книге Тины Юбель "Это я, Дюк!"

Тип урока: диспут, дискуссия.

Цель урока – доказать, что игра не всегда может быть культуросозидающим фактором.

Мысль, к которой должны прийти школьники в результате дискуссии: сама по себе игра ни добра, ни зла, но подлинная культура требует "благородной игры". Бездуховность, игра со священным, добрым ведет как к разрушению игры, так и к разрушению личности человека, и, возможно, его жизни...

Учениками был предложен для обсуждения роман зарубежной писательницы Тины Юбель "Это я, Дюк!" Выбор произведения детьми порадовал, так как это показатель того, что они задумываются об истинных и ложных базовых ценностях существования человека.

Тина Юбель – профессиональный журналист, она проявила себя не только в литературе, но и в области кинематографа и графического дизайна. По ее словам, в книге ей хотелось проанализировать психологию подростков, которые из-за несовпадения того, что они читали и видели в кино, с реальностью, выбирают жизнь в выдуманном ими мире, где всем заправляет агрессия и жестокость.

Тина Юбель - немецкая писательница

Герои романа "Это я, Дюк!" – двадцатилетние юноши, чтобы найти "настоящую жизнь", молодые люди играют. В играх человеческое общество выражает свое понимание жизни и мира, но в современном мире работа, долг не воспринимаются современным человеком серьезно, а игровая деятельность, особенно компьютерные игры, приобретает серьезный характер.

Обложка книги Т. Юбель "Это я, Дюк!"

В современном мире царит игровая деятельность: это и никогда не насыщаемая потребность в банальных развлечениях, жажда грубых сенсаций, тяга к массовым зрелищам.

Первый этап работы

Определение того, что такое вообще игра. Вспоминаем детские игры, считалки, потешки и т.п. и приходим к выводу, что существует два типа игр. Предметные игры. Это игры своения, принятия действительности, культуры, правил повседневной жизни, когда ребенок осваивает предметные процессы.

Игры отклонения, отдаления от действительности по искусственным правилам, переворачивающим нормы обычной жизни. Именно во второй игре человек обретает иллюзию свободы. Это режиссерская, преобразовательная игра.

Второй этап работы

Отвечаем на вопрос, какой тип игры выбирают герои произведения и почему.

Режиссерская игра кажется более интересной. Именно такие игры придумывают герои произведения Тины Юбель, но, примеряя на себя множество различных масок, они теряют свое истинное лицо и приходят к трагическому финалу.

Иллюзия свободы остается иллюзией. Отрыв от любых норм приводит лишь к следованию самым жестоким нормам или даже шаблонам, навязываемым кинематографом и литературой.

Третий этап работы

Выясняем, что привело к трагическому финалу.

В романе немецкой писательницы Тины Юбель "Это я, Дюк" рассказывается о том, как проводят время два молодых человека 20 лет. Их трудно назвать друзьями, они не равноправны, Дюк все время предлагает игровые ситуации своему знакомому, от имени которого написана книга, а вот имени то у того и нет. Только в конце романа, в 80 главке, он называет себя:

"Мы стоим друг напротив друга. Кстати, меня зовут Пятница, говорю я. Я Дюк, говорит Дюк". Пятница. Значит, два человека, которые проводили вместе все свободное время, говорят на разных языках, не понимают друг друга, один из них – "белый", ведущий "игрового" мира, другой – абориген мира реального, вынужденный играть по навязанным ему правилам.

Почему эти правила могут быть ему навязаны? Несколько раз Пятница (мы будем его так называть) пробует предложить Дюку игру, но чаще всего слышит в ответ: "Не хочу… Нет времени". Пятница безволен, этот мир его не развлекает, он даже не ищет ничего и не знает хорошо ему или плохо: "Может быть, он и прав, может, мне тоже скучно"; "Мне приходит в голову, что я не знаю, хочу я или нет. Я только думаю, что мы должны играть".

Зачем же тогда они вместе проворят время? На этот вопрос отвечает Дюк уже в самом начале романа: "Может быть, чтобы сделать вид, что мы с тобой общаемся, иначе совсем уж скучно". Дюк ищет партнера по играм, чтобы понять, насколько плох реальный мир и как его можно изменить.

Знакомятся герои случайно, в баре: "Я так и не понял, почему Дюк говорит это мне, - в конце концов, мы с ним незнакомы, а вокруг толчется достаточно другого народа". "Я Дюк, говорит Дюк. Я Дюк, а здесь полный отстой", - "отстой", "скучно" - вот ключевые фразы романа, которые звучат практически в каждой из 80 главок и заставляют героев моделировать разные игровые ситуации, чаще всего знакомые по фильмам и книгам, чтобы уйти от скуки реального мира.

Эту скуку прежде всего осознает Дюк, поэтому он и является ведущим. Мир реальный и мир игры противопоставлены в романе уже парадоксальным эпиграфом: "Однажды я подумал, что нашел любовь, а потом выяснилось, что у меня просто кончились сигареты (Джеффри Мак-Даниэль)". От скуки не спасает даже любовь, так как она, по мнению героев, не существует.

Определение мира и людей тоже дается в первой же главке: "Он показывает на стайку голопупых девчонок. Как на ксероксе, говорит Дюк. Стандартная модель, размноженная в огромных количествах. Да еще и плохого качества. … Перед нами очередной этап эволюции. А кто же тогда мы, спрашиваю я, только чтобы задать вопрос. Я то же самое, только без пива, а ты что-то другое…".

Серый, как в тумане, мир, люди, размноженные на ксероксе, тягучая скука, отсутствие какого-либо интереса к жизни, цели, к которой можно стремиться – такова атмосфера романа Тины Юбель, в которую читатель погружается с первых же строк. Погружается, но не сразу понимает, чем занимаются герои и к какому жанру можно отнести роман: фантастика или реалистическая книга.

Шаблоны поведения остальных людей не устраивают главного героя романа, но так как у человека изначально существует потребность в моделях поведения (он им и обучается посредством игры), за образец берется продукция телевидения и литературы, часто низкопробная (фильм "Чужие"). Кино и телевидение, демонстрируя патологические модели поведения, насилие, формируют модели агрессивного поведения, общество без идеалов и моральных норм.

Образ Дюка, ведущего, складывается постепенно, от главы к главе мы узнаем о нем все новые сведения: он начитан (имеет гуманитарное образование), хорошо знает музыку и кинематограф, в ресторане знает назначение многочисленных вилок и ложек, не чужд сентиментальности и хочет следовать традициям: "Давай представим, что мы празднуем Рождество, говорит Дюк". Для окружающих Дюка празднование Рождества основано на учении Павлова – рефлекс.

Дюк возмущается: "У тебя мещанские взгляды, говорит Дюк, ты думаешь, что новогодняя елка ни к чему, потому что все думают, что новогодняя елка ни к чему. Так появляется фашизм".

Лейтмотив романа, как раз и делающий его похожим на фантастический, – желание покинуть это мир реальности, который больше похож на фантастические картины Босха: "…не намерены ли мы в один прекрасный день покинуть этот эскиз к картине Иеронима Босха…"; "Хочется уволиться из членства в человеческой расе".

Эти слова постоянно повторяет спутник Дюка, а вот реализует их непосредственно Дюк, сначала в форме игры. Уходя от реального мира, где правят порок и ложь, герои романа Тины Юбель устанавливают свои правила игры:

Во-первых, их игровое пространство напоминает игру компьютерную, что конечно же, не удивительно, ведь герои – дети компьютерной цивилизации. Они манипулируют предметами и явлениями, не замечая, как те, начинают менять их создание.

Во-вторых, игра направлена на создание мира и ситуаций, приносящих удовольствие: "… мы едем на машине к морю и слушаем хорошую музыку".

В-третьих, у героев жизнь реальная и жизнь виртуальная часто настолько переплетаются, что читателям трудно отличить одну от другой. Они "наигрывают" себе друзей, девушек, ситуации, которые из нереальных воплощаются в реальные. Действительность виртуального времени плавно замещается действительностью реального и наоборот, перетекая, взаимозамещаясь и пересекаясь.

В-четвертых, ритм игры жесток, диктует свои правила. Первое из которых – ненависть к миру реальному принимает активные формы в мире виртуальном: "Я постоянно ненавижу всех людей, говорю я Дюку, я ненавижу, когда меня то и дело задевают какие-то мелкие людишки… Сделай что-нибудь. Они сами отрегулируются, говорит Дюк, мы вымираем, по крайней мере мы, люди первого мира. Но ведь это происходит недостаточно быстро… Давай играть в пихание незнакомых людей на рельсы, например прямо перед электричкой…"

Проследим, в какие игры играют наши герои и как они становятся все более и более жестокими:

• "…давай поиграем. Как будто сейчас ночь, а мы едем на машине к морю и слушаем хорошую музыку".
• "Поиграй в приготовление кофе, говорит Дюк".
• "Давай играть, как будто мы пошли гулять с девушками, говорит Дюк".
• "Давай поиграем, будто мы спасаем мир".
• "Давай поиграем, что мы влюблены, говорит Дюк".
• "Давайте поиграем, говорит Дюк Давайте поиграем, что мы кроманьонцы. Мы племя. Мы развели огонь, чтобы прогнать диких животных".
• "Мы можем поиграть, что мы идем обедать, говорит Дюк".
• "Тебе не помешает, Дюк, если я тебя убью, например, прямо сейчас, говорю я. Нисколько, говорит Дюк, давай представим, что ты меня убиваешь".
• "Давай поиграем: мы молодые, преуспевающие, хорошо одетые оптимисты, которые оттягиваются, ширяясь, как это обычно делают молодые, преуспевающие, хорошо одетые оптимисты субботними вечерами".
• "Давай как будто мы космонавты в космосе на станции "Мир".
• "Давай поиграем, как будто мы влюблены и веселимся"
• "Давай ширяться опасными наркотиками. Это волнительно".
• "Давай мы будем рок-звезды, очень дикие".
• "Да, говорит Дюк, но мы просто представим, что мы играем в том, как прыгают перед поездом. К тому же мы агенты".
• "Давайте представим, что мы празднуем Рождество".
• "Давай поиграем в Моби Дика"
• "Давай представим, что мы заблудились в трущобах".
• "Сейчас мы будем играть в завтрак".
• "Потом Дюк говорит, давай что-нибудь делать. Или поиграем. Во что-нибудь. Во что-нибудь радостное. Мне лень, говорю я…".
• "Давай поиграем, Дюк, говорю я Дюку, давай во что-нибудь поиграем, мне надоела скука. И давай поиграем во что-нибудь теплое, мне надоел это вечный собачий холод".
• "Поиграй со мной в день рождения".
• "Давай играть, что мы ищем ссоры вон с тем жирным чистильщиком обуви..."
• "Давай поедем к морю".
• "Давай украдем компьютер".
• "Давай играть в "Касабланку".
• "Давай во что-нибудь поиграем… Может быть, в нашу старость".
• "Давай играть в пихание незнакомых людей на рельсы".
• "Давай представим, что мы группа серийных убийц".
• "Давай играть в казино".
• "Мы могли бы устроить дуэль, говорит Дюк, давай поиграем в дуэль".
• "Давай поиграем, Дюк, пусть мир крутится вокруг нас. Да, говорит Дюк. Может быть, устроим ограбление, у меня есть револьвер".
• "Давай играть, как будто мы играем в русскую рулетку".
• "…давай играть в Робинзона Крузо. Говорю я Дюку, но Дюка уже нет рядом со мной".

Игра, изначально направленная на создание удовольствие, теряет это преимущество. Игра в пляж заканчивается трагически: "... мы плывем все вперед и вперед, а потом выбиваемся из сил и тонем, говорит Дюк. Это штамп, причем дурацкий, говорю я". Штампы мира кинематографа не дают разыграться собственной фантазии и воображению героев. Наиболее часто встречающиеся ссылки на фильмы "Чужой", "Матрица", "Муха", "Твин Пикс".

Мир игры становится так же жесток, как и мир реальный, так как туда переносятся реалии как мира действительного, так и мира, созданного игрой воображения режиссеров и авторов литературных произведений. Мир игры становится жесток и уже не приносит удовольствия его создателям. Они хотят вернуться назад к миру спокойному и ласковому, но такого уже не существует, он отравлен игрой:

"Давай поиграем во что-нибудь другое, Дюк, давай поиграем, что мы играем во что-нибудь другое; давай играть, как будто мы идем гулять с девушками, мы наиграем себе двух красивых девушек, для каждого свою, и будем играм, что мы умеет жить и веселиться и что девушки – это чудо…". "Я хочу, говорю я, я хочу удержать этот мир. Хочу, чтобы у нас все было хорошо… Я не хочу идти на твои похороны. И не хочу, чтобы ты уходил. И не хочу, чтобы наступала осень".

Игры молодых людей становятся все более жестокими, потому что их не удовлетворяет ни реальный мир, ни мир фантазии. "…все происходящее воспринимается как дурацкий телевизионный сериал". Как сериал воспринимается и жизнь героев, которые никогда не вырастут в моральном смысле, их душа разрушается: "Ты вырос, Дюк, говорю я; нет, я только так играю, говорит Дюк". Лишь однажды в романе улыбается Дюк – во время наркотического опьянения: "Дюк улыбается мягко, и медленно, и спокойно; это он делает впервые, насколько я знаю".

Игры "в спасение мира" превращаются в игры, уничтожающие мир. Особенно показательна в этом отношении 61 глава. Дюк больше не может играть. Его партнер приглашает его на ярмарку, где много людей. Герои идут к людям, чтобы вернуть себе их мир, но люди кажутся им по-прежнему непривлекательными: "Пронзительно вопящие люди пронзительно вопят над нашими головами, и буквально отовсюду несется музыка".

Дюк впадает в панику: "Я понимаю его и все равно хочу поиграть. Это люди. Их очень много. Они идут навстречу. Бац. Чуть похоже на "First-Person-Shootem-ap", думаю я. Я говорю, на самом деле все это не на самом деле". Но происходящее необыкновенно реально, так что читателю в который раз приходится только догадываться, были ли застрелены героями все эти люди в парке.

В конце романа герои окончательно теряют под масками, которые примеряли, свои собственные лица: "Я не знаю, что я хочу доказать. Я даже не знаю, на самом ли деле все это, я никогда не знаю, что настоящее… Я тот, кто забыл, как удержать мир". Это слова Пятницы, когда он играет с Дюком в русскую рулетку. Он просит: "Давай поиграем во что-нибудь другое, Дюк; давай играть, пусть у нас будет игра, напряжение и шоколад, или удовольствие, игра, йогурт, или что-то еще, что-то другое.

Давай играть, что мы Фред Астер и Джинджер Роджерс. Это отстой. Я знаю. Ну и что. Мне нравятся краски". Но Дюк понимает, что возвращение к "шоколаду" и "удовольствию" уже невозможно для них после всего, что они совершили: разрушили собственные души.

75 глава состоит всего из двух предложений: "Ты знаешь, что я не знаю, как действует сила тяжести и как движется время? А кто-нибудь это знает?". Жить как жил раньше Пятница уже не может, он не ощущает реального времени, у него нет собственного лица, нет души.

Четвертый этап урока, завершающий, вывод

Игра со священным, добрым, отказ от этих начал ведет к потере души. Бездуховность поколения молодых рождает их неспособность противостоять отрицательных факторам псевдокультуры.

Молодые люди достаточно хорошо развиты и образованны, чтобы понять и увидеть все отрицательные факторы культуры конца ХХ – начала ХХІ века, но их форма протеста не позволяет сохранить собственное лицо, "я". Но они недостаточно мудры, что бы не "заиграться".